nothing is true - all is allowed
Утро… Ползком по скошенной стерне, разрывая в кровь свой живот, впиваясь пальцами в сырую, черную землю, загоняя под ногти миры и вселенные, где они будут развиваться до тех пор, пока я не смою их в ближайшей луже, в подтверждение всем пророкам, предрекающим, всемирный потоп… Ползком, за край горизонта, окрашивающийся в нежный розовый цвет… Ползком – из-за приступа головокружения… Ничком – из-за собственной никчемности… За край… За черту… Из жизни…
«Умираешь? Умирай, любимый, умирай, милый. Здесь все тебя заждались. Ты слишком долго был там, и так давно не появлялся здесь. Здесь?... Все как всегда… Когда тебя нет… Умираешь? Умирай, любимый, умирай, милый…».
Лежа, на спине, прожигая глаза бездонным небом, хватая воздух ртом…
«Умираешь? Умирай, любимый… Здесь тихо и грустно, темно и печально… Мокрая зелень, ниспадает с утесов, золотые сомы, мирно щиплют, нежные водоросли, в затянувшихся ряской, прудах. Ветер не дунет, лист не шелохнется, лишь изредка, нарушит покой, упавшая капля росы, с тугого, алого бутона мака, на расколотый кусок янтаря. Тихо… очень тихо… лишь соловьи отголоском, лишь всполохи крыл, летучих мышей… Умираешь? Да умирай, же ты, сволочь!!! Умирай, любимый… Умирай, милый… Я отнесу тебя, туда, откуда приходят все, но куда никто не возвращается, никто, кроме тебя. Твое место тебя заждалось, ты помнишь его? Лепестки фиалок, по-прежнему осыпают его, в тайном желании, вновь прикоснуться к твоей коже, покорные ягнята, робко вытягивают свои тонкие шеи, в ожидании холодной стали жертвенного ножа… Ты помнишь свою маленькую рабыню? Рабыню?... Разве преданность и безграничная любовь, называется рабством? Конечно же нет, рабыня это не то слово, прости… Но она, как никто другой, истосковалась по тебе, некому провести перед сном, кончиками пальцев по ее нежной коже, никто не покроет ее прозрачные льдинки глаз, влажными поцелуями. Ее животик позабыл, ласкающие уколы, золотых булавок с сапфировыми головками, ей не кому дарить свою детскую страсть и безудержную похоть, которой могли бы позавидовать самые искусные наложницы и покорные гейши… Ведь тебя нет… И ей вечно будет семнадцать, как в тот миг, когда ты… и ее волосы не станут седыми, а лицо не покроется морщинами. Просто смахни с нее пыль, когда снова окажешься здесь, и она простит тебе все… Умираешь? Умираешь? Умираешь…»…
«Умираешь?»…
Сколько еще? Сколько еще ветрам путать мои волосы? Сколько еще росам, увлажнять мое тело? Сколько еще…
«Ты еще здесь? Но не здесь… Умираешь?...»
-Хватит!!!
«Умираешь!»…
…
«А Христа вновь распяли,… но это уже не новость, а скорее несуразность… и уже поговаривают, что Иисус то мазохист… и никто не удивляются, наоборот сочувствуют – кто кастетам по его зубам пройдется, а кто бритвой по ребрам,… а он все смеется, и просит терновый венок…
Мать его…
Дева Мария, обещала подарить ему новое ложе – «железная дева»… спецзаказ… так как плащаницу Христа, давно растаскали на экспертизах, а девяти дюймовые гвозди проржавели… Да и Леонардо… Да… заявляет все чаще свои права на плащаницу, никто не спорит с ним, потому как не из-за чего... Глупо… Как он? Все так же… Он не пишет уже картин, все сидит у себя в мастерской и изобретает… Не знаю, что… никто не знает… правда слухи есть, но… Да, именно об этом и говорят… Счастье? Мало ли было тех, кто дышал испарением ртути, в надежде получить философский камень? А ведь вот он… Не камень а настоящий валун… Только толку от него? Может когда ты здесь вновь окажешься, сделаешь на нем хотя бы надпись? Мозолит глаза… Право, подумай… Одну из своих притч. Хотя о чем это я? Прости, конечно же они не твои, они для людей…
… хотя…. они то им не нужны…».
…Холодно, и пусто…. Под палящим солнцем… Холодно… холодно… пусто… Внутренняя дрожь, переходящая в сильнейший озноб, когда зубы вылетают изо рта от безудержного столкновения друг с другом… когда все внутри сжимается, скручиваясь в тугой узел, и бьется в агонии остывающего тела… холодно.. холодно…
«Сколько Вас было? Я знаю с точностью до не родившегося. Но сколько Вас было? Сколько Вас? Тех, кого считали миссиями, искупителями, богами? Скольким из Вас поклонялись? Скольких из Вас распяли, забили камнями, колесовали? А о скольких не узнали, потому что они носили свое учение в себе, не видя способа передать его людям, или не видя в этом смысла? Я знаю… Я знаю с точностью до не родившегося, я знаю с точностью до пока еще живущего…»
Зачем мне все это? Зачем? Я ли выбрал этот путь, а значит и собственную судьбу? Зачем?
Стою посреди летнего поля, сплошь залитого лунным светом, распростерев руки, словно пытаясь объять все небо… Небо… Звезды… Тихонько отталкиваюсь от тяжелой земли, и поднимаюсь вверх… Ныряю в прозрачный воздух…. Поднимаюсь все выше, или опускаюсь глубже – не знаю, ведь здесь, за землей, нет понятий – выше, ниже, левее, правее… Лечу… плыву… окутанный звездным свечением, небесными спорами… Только новые звезды…. Только бесконечность… И я опечален лишь тем, что никогда больше не увижу, всех тех красот, которые проплывали мимо меня только что, но счастлив, что впереди красоты еще большие. Мимо? Не правда! Я сею в них земную заразу… Для чего? Просто так… Просто так… Просто так нужно…
«Завтра… здесь всегда только завтра, и сегодняшний день, есть ничто иное как вчера. Завтра… Почему? Потому что все что свершится, будет именно завтра… Сегодня есть миг … А завтра – оно бесконечно, на него можно сослаться, и оно может не наступить… Поэтому завтра…»
Я тот кто живет любовью… только когда я люблю – я живу… все остальное анабиоз, коматозный сон… но это не значит что мне не важно кого любить, вовсе нет…
А любили ли меня? Не знаю… хочется верить что да, но, я не знаю… а зачем мне это знать? Разве жить станет легче? Или что-то изменится? Неужели я стану относится ко всему происходящему как-то по-другому? Навряд ли… просто это чертовски приятно, слышать от любимого человека, от того кого ты любишь и боготворишь, слова нежности, и любви… и если даже не слышать, то хотя бы видеть и чувствовать что тебя любят………………………………………
«Умираешь? Умирай, любимый, умирай, милый. Здесь все тебя заждались. Ты слишком долго был там, и так давно не появлялся здесь. Здесь?... Все как всегда… Когда тебя нет… Умираешь? Умирай, любимый, умирай, милый…».
Лежа, на спине, прожигая глаза бездонным небом, хватая воздух ртом…
«Умираешь? Умирай, любимый… Здесь тихо и грустно, темно и печально… Мокрая зелень, ниспадает с утесов, золотые сомы, мирно щиплют, нежные водоросли, в затянувшихся ряской, прудах. Ветер не дунет, лист не шелохнется, лишь изредка, нарушит покой, упавшая капля росы, с тугого, алого бутона мака, на расколотый кусок янтаря. Тихо… очень тихо… лишь соловьи отголоском, лишь всполохи крыл, летучих мышей… Умираешь? Да умирай, же ты, сволочь!!! Умирай, любимый… Умирай, милый… Я отнесу тебя, туда, откуда приходят все, но куда никто не возвращается, никто, кроме тебя. Твое место тебя заждалось, ты помнишь его? Лепестки фиалок, по-прежнему осыпают его, в тайном желании, вновь прикоснуться к твоей коже, покорные ягнята, робко вытягивают свои тонкие шеи, в ожидании холодной стали жертвенного ножа… Ты помнишь свою маленькую рабыню? Рабыню?... Разве преданность и безграничная любовь, называется рабством? Конечно же нет, рабыня это не то слово, прости… Но она, как никто другой, истосковалась по тебе, некому провести перед сном, кончиками пальцев по ее нежной коже, никто не покроет ее прозрачные льдинки глаз, влажными поцелуями. Ее животик позабыл, ласкающие уколы, золотых булавок с сапфировыми головками, ей не кому дарить свою детскую страсть и безудержную похоть, которой могли бы позавидовать самые искусные наложницы и покорные гейши… Ведь тебя нет… И ей вечно будет семнадцать, как в тот миг, когда ты… и ее волосы не станут седыми, а лицо не покроется морщинами. Просто смахни с нее пыль, когда снова окажешься здесь, и она простит тебе все… Умираешь? Умираешь? Умираешь…»…
«Умираешь?»…
Сколько еще? Сколько еще ветрам путать мои волосы? Сколько еще росам, увлажнять мое тело? Сколько еще…
«Ты еще здесь? Но не здесь… Умираешь?...»
-Хватит!!!
«Умираешь!»…
…
«А Христа вновь распяли,… но это уже не новость, а скорее несуразность… и уже поговаривают, что Иисус то мазохист… и никто не удивляются, наоборот сочувствуют – кто кастетам по его зубам пройдется, а кто бритвой по ребрам,… а он все смеется, и просит терновый венок…
Мать его…
Дева Мария, обещала подарить ему новое ложе – «железная дева»… спецзаказ… так как плащаницу Христа, давно растаскали на экспертизах, а девяти дюймовые гвозди проржавели… Да и Леонардо… Да… заявляет все чаще свои права на плащаницу, никто не спорит с ним, потому как не из-за чего... Глупо… Как он? Все так же… Он не пишет уже картин, все сидит у себя в мастерской и изобретает… Не знаю, что… никто не знает… правда слухи есть, но… Да, именно об этом и говорят… Счастье? Мало ли было тех, кто дышал испарением ртути, в надежде получить философский камень? А ведь вот он… Не камень а настоящий валун… Только толку от него? Может когда ты здесь вновь окажешься, сделаешь на нем хотя бы надпись? Мозолит глаза… Право, подумай… Одну из своих притч. Хотя о чем это я? Прости, конечно же они не твои, они для людей…
… хотя…. они то им не нужны…».
…Холодно, и пусто…. Под палящим солнцем… Холодно… холодно… пусто… Внутренняя дрожь, переходящая в сильнейший озноб, когда зубы вылетают изо рта от безудержного столкновения друг с другом… когда все внутри сжимается, скручиваясь в тугой узел, и бьется в агонии остывающего тела… холодно.. холодно…
«Сколько Вас было? Я знаю с точностью до не родившегося. Но сколько Вас было? Сколько Вас? Тех, кого считали миссиями, искупителями, богами? Скольким из Вас поклонялись? Скольких из Вас распяли, забили камнями, колесовали? А о скольких не узнали, потому что они носили свое учение в себе, не видя способа передать его людям, или не видя в этом смысла? Я знаю… Я знаю с точностью до не родившегося, я знаю с точностью до пока еще живущего…»
Зачем мне все это? Зачем? Я ли выбрал этот путь, а значит и собственную судьбу? Зачем?
Стою посреди летнего поля, сплошь залитого лунным светом, распростерев руки, словно пытаясь объять все небо… Небо… Звезды… Тихонько отталкиваюсь от тяжелой земли, и поднимаюсь вверх… Ныряю в прозрачный воздух…. Поднимаюсь все выше, или опускаюсь глубже – не знаю, ведь здесь, за землей, нет понятий – выше, ниже, левее, правее… Лечу… плыву… окутанный звездным свечением, небесными спорами… Только новые звезды…. Только бесконечность… И я опечален лишь тем, что никогда больше не увижу, всех тех красот, которые проплывали мимо меня только что, но счастлив, что впереди красоты еще большие. Мимо? Не правда! Я сею в них земную заразу… Для чего? Просто так… Просто так… Просто так нужно…
«Завтра… здесь всегда только завтра, и сегодняшний день, есть ничто иное как вчера. Завтра… Почему? Потому что все что свершится, будет именно завтра… Сегодня есть миг … А завтра – оно бесконечно, на него можно сослаться, и оно может не наступить… Поэтому завтра…»
Я тот кто живет любовью… только когда я люблю – я живу… все остальное анабиоз, коматозный сон… но это не значит что мне не важно кого любить, вовсе нет…
А любили ли меня? Не знаю… хочется верить что да, но, я не знаю… а зачем мне это знать? Разве жить станет легче? Или что-то изменится? Неужели я стану относится ко всему происходящему как-то по-другому? Навряд ли… просто это чертовски приятно, слышать от любимого человека, от того кого ты любишь и боготворишь, слова нежности, и любви… и если даже не слышать, то хотя бы видеть и чувствовать что тебя любят………………………………………
